Так уж исторически сложилось, что я много времени посвятила изучению проблемы трудоустройства инвалидов. С одной стороны, как заинтересованное лицо, долго пыталась найти работу со своим диагнозом. С другой стороны, уже как консультант и преподаватель: благодаря сарафанному радио многие инвалиды обращались ко мне с просьбой поделиться опытом в непростом деле трудоустройства. Например, в этом году я более четырех месяцев бесплатно вела семинар: пыталась научить инвалидов писать статьи, для того чтобы они могли затем сами зарабатывать себе на жизнь в Интернете. Семинар пришлось закрыть, одна из причин – мои слушатели не собирались работать.
Сложно было найти работу примерно до 2008 года. Приходилось, имея высшее образование, и трусы мужские шить, и тупо тексты набирать. Потому что все рабочие места привязывались к конкретным учреждениям, и это составляло основную проблему – как добраться до рабочего места, если не можешь добраться вообще никуда. Но с 2008 года (имхо) рынок фриланса набрал серьезные обороты, и сейчас, по моим впечатлениям, у инвалидов особых проблем с трудоустройством нет. Ведь работодатель может даже не догадываться о твоей «особенности».
Другое дело, что примерно семьдесят процентов инвалидов, «тусующюхся» в Интернете, могут работать, но не хотят.
Казалось бы, это личное дело каждого плюс официально подкрепленное право иметь пособия, которые вкупе равняются праздности жизни определенной социальной группы. И у меня вопрос тогда: а должна ли она быть праздной?
Это не проблема возможностей или квалификации. В современном фрилансе каждый может найти себе приемлемое занятие. Это проблема мотивации, вернее, ее отсутствия. Говорят, в США лет 40 назад все было очень печально в сфере соцзащиты инвалидов, пока ветераны Вьетнамской войны, искалеченные и забытые, не пришли к Белому Дому, чтобы бросить свои награды на землю, а вместе с ними вызов правительству. Они были услышаны.
А что можем сделать мы, чтобы быть услышанными? Ведь у нас не только «ветеранско-афганское-чеченское» движение слилось. Нам еще и отвечать надо не на вызов правительства, а на вызов общества. Потому что основная мантра, которую не устают повторять «прогрессивные» люди, звучит так: «ты живешь на мои налоги».
Обсуждать глубину философской мысли этого аргумента бессмысленно. Я сейчас о другом. Я о труде как о способе самоуважения и уважения окружающих. Это не панацея – но один из путей быть услышанным.
Потому что я знаю много положительных примеров, когда инвалиды в очень тяжелом физическом состоянии начинали работать и у них буквально вырастали крылья. А в чем собственно будет ужас положения, если девушка, которой подарили компьютер, будет меньше смотреть фильмы, а устроится работать модератором (копирайтером, оператором на телефоне; нужное подчеркнуть) и сама скопит себе на электроколяску или отдых в санатории?
Почему моя знакомая 65 лет с гипертонией да стенокардией смогла освоить и компьютер, и биржу фриланса, став там вполне уважаемым обитателем, а девочка-инвалид не может?
Почему знакомый врач, сломавший спину в автокатастрофе, смог заставить себя двумя карандашами набирать медицинские статьи на клавиатуре (при наборе пальцами руки быстро уставали) и таким образом остаться в профессии?
Ребята, все впахивают!
Все люди так делают. Они работают не только для того, чтобы покупать пиццу и духи, но и чтобы врачей себе оплачивать. Здоровые люди тоже иногда болеют. При этом они как-то более заточены под ответственность за свою жизнь и меньше ждут милостей от нее.
Ребята, весь мир впахивает. Это нормально. Это цивилизованно.
Если инвалид может работать три часа в день, это тоже очень круто. Потому что за эти три часа он может заработать свои кровные деньги, которые тратятся с совсем другим чувством. С чувством собственной значимости.
Просто никто не пытается, видимо, привить инвалиду мысль о возможности самостоятельного заработка = самостоятельной жизни. Зачастую, когда ко мне обращаются «братья по оружию», движимые благородным порывом «заработать», я нахожу, что они не принимают участия в планировании семейного бюджета, пенсия сдается на руки родителям, которые и распоряжаются ей, «ублажая дите».
Читаешь «дитю» лекцию, что заработать во фрилансе можно, но постепенно и методично, от рубля к рублю, и чувствуешь, что благородный порыв, видимо, так и останется порывом. Беседа постепенно скатывается в знакомое «а у них пенсия за границей мульон».
В целом, процент инвалидов, недовольных предлагаемой работой и перспективой потратить на ее освоение какое-то время, значителен. Честно – подчас опускаются руки, потому что требования чересчур высоки. В этом инвалиды ничем не отличаются от здоровых: работать хотят поменьше, получать побольше. Но если у здоровых нет другого выхода: не будешь ходить на работу – помрешь с голоду, то инвалид может позволить себе жить на пособие и при этом требовать больших льгот. И складывается тягостное ощущение, что в целом инвалиды хотят какую-то «специальную работу», «специальную должность», где им будет тепло, сладко и удобно.
Мысль о том, что большинство здоровых людей ходит ежедневно на нелюбимую работу, трясясь в жутком общественном транспорте как-то далека от сознания моих «собратьев».
Не все такие, но большинство. Почему же тогда мы хотим уважения и приятия обществом, если сами не готовы ничего предложить ему?
